Незнакомец представился Уиллом Киллиганом и спросил у Генри его имя.

Генри притворился, что не услышал вопроса. Он прошёл взглядом вдоль стола и сжал губы — если пересесть, то вряд ли ему удастся избежать расспросов сокурсников. А если уйти с завтрака? Парень перевёл взгляд в сторону распахнутой двери Общего зала, в которую продолжали проходить студенты. Но эта идея ему быстро разонравилась: во-первых, он был ужасно голоден; во-вторых, согласно словам декана тут все получат расписание и электронные учебники, а просить потом кого-нибудь перекинуть их к себе в коммуникатор Генри, ох, как не хотелось; и в-третьих, в дверях зала показался Мэт, причём не один, а в сопровождении старосты университета, которого, по-видимому, встретил на первом этаже Жерла перемещений. Генри видел, как они остановились у ближайшего к входу уличного фонаря и Мэт пытался что-то объяснить Льюису при этом широко жестикулируя.

— Так, как тебя зовут? — повторил Уилл.

— Генри… Грин, — ответил парень присаживаясь за стол, лишь бы не быть замеченным Мэтом.

— Послушай, Генри, ты отлично подходишь для СОН. — Уилл хлопнул его по плечу.

— СОН?

— Сообщество Отпетых Негодяев, — пояснил Уилл. — Я и мой брат-близнец задумали его для объединения вместе выдающихся злодеев и прислужников.

— А я-то здесь причём? — спросил Генри, при этом думая, о каком брате говорит Уилл. Если о толстяке, что сидит справа от него и с жадным аппетитом приступил к завтраку, состоящему из яичницы с беконом и тостами, то они ни капли друг на друга не похожи.

— Разве не понятно? Ты выделяешься из общей толпы злодеев, как минимум, внешне. Скажи, как это вышло? Это был эксперимент?

Вот то, о чём предупреждал отец, — его спросили, как он стал таким. Но Генри быстро вспомнил наставление из утреннего сообщения — «Ты можешь сказать, как стал таким, но ни в коем случае не называй причину» — и шестерёнки в голове парня пришли в движение, начав вырабатывать цепочку из лживых мыслей.

— Да-а, — протянул он, — эксперимент. У меня отец знаток в генной инженерии по части флоры. Он и меня обучал этой науке много лет, а после предложил поставить эксперимент на мне… Впрочем, я и сам был не прочь преобразиться. А мой отец любил поговаривать: «Чем ужасней злодей, тем лучше».

— И он чертовски прав! — воскликнул Уилл. — Но не всякий способен решиться на подобное преображение. Я вот точно спасовал бы. А ты…

— Это ещё что… Его мечтой вообще было превратить мою левую руку в клешню, — говорил Генри, чувствуя, что способен врать и дальше, — но он отказался от этой идеи. Решил, что это будет уже чересчур.

— А по-моему, и так потрясно получилось. И СОН нужны такие, как ты. Кстати, ты будешь первым, кто вступит в наше Сообщество.

— Нет, пожалуй, я пас, — быстро отрезал Генри.

— Но почему?

— Потому что мне это не нужно, — ответил Генри, хранящий внутри истинную причину своего отказа.

— Как ты не понимаешь! Вступление в Сообщество Отпетых Негодяев тебе только на руку, — уверял Уилл. — Сейчас, может, СОН не представляет из себя ничего серьёзного, но со временем в наши ряды вступят новые злодеи и прислужники. Наше сообщество разрастётся и вместе мы сможем захватить этот мир. Или ты всерьёз намерен захватить его в одиночку?

— Нет, ты не так меня понял.

— Может, тогда дело в конкуренции? Плюнь на это! Когда завладеем миром, тогда и решим, кому он будет принадлежать. К тому же Министерство зла любит финансировать злодейские объединения, а не одиночек. И в составе СОН у тебя есть все шансы…

— Да нет же! — не выдержал Генри.

Уилл негодовал, отчего его собеседник так упёрся, и, немного поразмыслив, пришёл к очевидному, по его мнению, выводу:

— Ну, всё понятно. Ты просто не веришь в успех нашего сообщества. Но вот, что я тебе скажу. Пройдёт время, и мы с братом соберём вокруг себя самых выдающихся злодеев и прислужников и обязательно захватим эту жалкую планетёнку. Но, я надеюсь, ты всё-таки переменишь своё решение и в скором времени вступишь в СОН.

Внезапно стены Общего зала наполнились неистовым рёвом, который заставил всех, включая Генри и Уилла, устремить свой взор ко входу. Там по-прежнему стояли Мэт и Льюис. Вот только Мэт уже не пытался что-то объяснить старосте, теперь он орал на него во всю глотку; в конце концов он не выдержал и толкнул старосту в грудь. Льюис не растерялся и быстрым движением руки нанёс удар Мэту в живот, отчего тот загнулся и, схватившись одной рукой за живот, а другой за фонарный столб, упал на колени. На этом стремительно завязавшийся конфликт был исчерпан, так как Льюис сел за стол четверокурсников, оставив Мэта жадно вбирать воздух в попытке восстановить дыхание.

Глядя на Мэта, Генри чувствовал, как внутри у него всё наполняется теплом, — он был отмщён за вчерашнее.

Наконец Мэт очухался и встал на ноги.

А Уилл, на удивление Генри, стал его звать:

— Эй, Маккинли! Давай сюда!

Видя, как Мэт стал приближаться к ним, Генри вдруг вспомнил о завтраке. Он положил себе в тарелку яичницу с беконом и тостами и, налив из графина в стакан апельсинового сока, твёрдо решил делать вид будто ни Мэта, ни Уилла тут нет.

— Что случилось, Мэт? — с интересом спросил Уилл.

— Всё из-за него! — услышал Генри. Без сомнения, Мэт говорил о нём. А затем краем глаза Генри заметил, как Мэт со словами «Пошёл вон!» скинул с лавки сидящего рядом с Уиллом толстяка и сам занял его место.

— Ты знаком с Грином?

— Ещё бы! Он мой сосед по комнате, — прошипел Мэт. — А этот староста… Вот же хмырь! — Он стукнул кулаком по столешнице. — Я всего-то попросил его переселить меня, а он в штыки упёрся: «В связи с правилами, установленными в Селтфоссе, студентов заселяют в строго предоставленные им комнаты без всякого дальнейшего переселения. И ваши личные претензии друг к другу никого не волнуют», — говоря это, Мэт пытался спародировать серьёзный тон Льюиса.

— Брось. Я думаю, наоборот, тебе повезло с таким соседом.

— Повезло? Мне? Мне! — Глаза Мэта налились кровью.

— Да, тебе.

— Ни черта мне не повезло. Он же мутант!

— Он сказал, что сам согласился стать таким. Да и с чего у тебя вдруг такое отвращение к нему.

— Когда мне было девять, моего отца убил мутант. Сначала это был просто преобразовавшийся человек, но потом он озверел и набросился на отца.